Байкал прекрасен в любое время года, однако есть особенный период, который открывает нам священное озеро с другой стороны, позволяя ближе понять его душу.
В. Ефремов
Именно в этот период Байкал откроет двери своего дворца для горячего сердца путешественника; он откроет свои скрытые бухты, каждый из которых совершенно не похож ни на один другой, как если бы мать-природа собрала их из разных уголков мира — Белого моря и Черного моря, Северного моря и Средиземноморья, просто чтобы вписать их в две тысячи километров береговой линии Байкала.
Птицы вернулись из теплых стран и уже разбудили тайгу. Волны багульника сиреневого цвета заполоняют горы, и поля получают свои первые семена, но Байкал еще спит, и его дремота длится особенно долго в северной котловине; он не хочет расстаться со своим слоем льда и не спешит отгонять зиму.
Весна разрушает заклинание, наложенное на солнце, которое не давало много тепла, хотя оно сияло ослепительно. Его лучи становятся более горячими и настойчивыми, но полупрозрачный лед, кажется, не боится их: он все еще остается холодным, позволяя им проходить свободно и без вреда для себя. Однако под стеклянной крышей воды ждут восстановления своей свободы, поглощая солнечное тепло и начинают волновать лед снизу, проникая в каждую трещину. Огромные белые поля становятся хрупкими.
Сильные ветры нужны сейчас. И они приходят в мае, Култук вместе с братом Баргузином, ударяют грудь Байкала молотоподобными ударами шквалов. Лед трескается и ломается, и ветер уносит его на берег; льдины скользят вдоль береговых льдов и взбираются на сушу.
Через несколько дней они уже не льдины, а огромные ледяные ежи, кишащие у берега. Приходит время, когда они распадаются на миллиарды радужных, полупрозрачных игл, и вода качает их туда-сюда, делая ритмичный шум, теперь далекий, теперь под рукой, это тоже «шуршит», только это весенний шорох мягче, но так же мелодично: Байкал шепчет что-то весне — вероятно, слова благодарности за способность снова свободно дышать.
Однако эти весенние хрустальные ежи не всегда так безобидны. Иногда ветер может дуть сильно и долго в одном направлении, когда лед дрейфует. Затем ледяные ежи собираются в многотысячные стаи; ветер сжимает их в огромные льдины и выталкивает их на берег и такой силой, что они сдвигают массивные валуны, покоящиеся в земле, раздавливают столетние сосны, как травинки, взбираются на высокие железнодорожные насыпи и поднимают корабли весом в несколько тонн, унося их на берег, как будто они были просто перьями.
Льдины, разбитые и разорванные на куски весенним нетерпением, несут к Ангаре, которая втягивает их в свой безудержный вечный порыв, унося их с собой, разбивая их.
Конец мая и июнь прогревает остатки белых ледяных островов, которые все еще дрейфуют в северной части Байкала с греющимися на них тюленями (нерпами).
После теплых ветров устойчивый свист парохода позволяет холмам и холмам узнать, что тепло наконец-то одолело зиму и что навигация на Байкале открыта. Чайки, расправляя крылья, кружат вокруг парохода, когда тот пересекает озеро, а медведь, жадно пожирающий прошлогодние ягоды, поворачивается, когда слышит свист.
Путешествуйте по Байкалу вместе с нами
Посмотреть тур по Байкалу на теплоходе: «Вслед за уходящим льдом»
